От дозы до дозы, От кайфа до кайфа, Боль жизненной прозы И лживого драйва…

Влияние наркотиков на жизнь человека и героев художественных произведений Название проекта От дозы до дозы, От кайфа до кайфа, Боль жизненной прозы И лживого драйва… Автор проекта Екатерина Рубан Класс 9 класс Руководители Мальцева ирина Введение Убеждена, что мода на книги с наркотической тематикой (например, произведения Берроуза, Уэлша или Кастанеды) является следствием естественного стремления каждого человека принадлежать к культуре андеграунда, то есть быть избранным. Прикасаясь таким образом к запретному, кто-то спокойно заявляет, что он просвещен в этой области и, вроде бы, имеет право считать себя человеком, умудренным опытом. То есть любовь к подобного рода сочинениям это скорее способ самовыражения (в основном молодежи); это блажь, бравада, стремление к внешнему, чем реальное осмысление или переживание. Для читателей, соприкоснувшихся с темой наркотиков, важно понять, что наркомания – это не модно, наркотики не являются причиной роста авторитета и значимости. Цель Именно по этой причине целью данной работы является анализ состояния проблемы наркомании в художественной литературе, попытка обзора произведений, показывающих проблему наркомании. Задачи 1. Изучение учебной литературы и публицистических статей о наркотических веществах и последствиях их употребления. 2. Изучение наследия русского рока, наиболее приближенного к последствиям наркотического влияния. 3. Изучение художественных текстов, авторы которых употребляют наркотики либо пишут о наркоманах. 4. Показ безысходности наркомании, саморазрушения наркомана в результате употребления наркотических веществ. 5. Представление произведений, в которых поднимается тема наркотиков и их влияния на человека Гипотеза На основе изученных материалов мы постараемся определить, какую роль играет тема наркомании в художественных произведениях, каково отношение к наркотикам авторов и героев книг, попытаемся проанализировать, как можно расценивать рассматриваемые произведения как пропагандирующие наркоманию или предупреждающие, показывающие, чем грозит дорога, на которую встают наркоманы. Объект исследования Произведения, поднимающие проблему наркомании. Актуальность Страшная беда – наркомания – не обошла и нашу страну. Она пришла сегодня в каждую десятую российскую семью. Распространение наркотиков в среде несовершеннолетних давно приняла характер эпидемии: они становятся неотъемлемым компонентом молодёжной субкультуры. Статистика говорит о том, что до 16 лет 70% подростков пробуют наркотик. Многие из них пробуют курить травку. Затем ощущений от травки становится недостаточно, далее следует внутривенное введение наркотиков, использование синтетических препаратов, курительных смесей и так далее. Исследовав ответы юных наркоманов на вопрос, о том, почему они употреблять наркотики, психологи пришли к выводу: в компании сверстников, курящих и употребляющих наркотики, подростки ищут взаимопонимание, принятие, поддержку, т.е. суррогат той любви, которую они недополучили в семье, в школе. Фрейд говорил, что в каждом человеке сосуществуют инстинкт жизни и инстинкт смерти. Проблемы молодого поколения способствуют развитию у людей именно второго инстинкта: несчастная любовь, проблемы с родственниками, нехватка денег, проблемы с дальнейшей самоидентификацией. Скажите им, что наркотики это круто, и они задумаются – пробовать или нет. Покажите, что это шанс усугубить и развить их личностные проблемы – и они вцепятся в этот шанс. Ведь теперь во всем можно винить именно наркотики. Это круто, модно и романтично. Так ли это? Глава 1. Биографические и автобиографические мифы как период зарождения героя художественного произведения Миф как исторически ранняя форма исторического сознания послужил материалом для возникновения и развития религии, философии, искусства, литературы, науки. Наиболее тесная генетическая связь прослеживается между мифом и литературой, которая «на протяжении своего развития использовало традиционные мифы в художественных целях». Миф не только исторически предшествует возникновению письменной литературы и является первой формой словесного творчества, но и служит литературе источником сюжетов, мотивов, поэтических образов. Миф продолжает своё существование как эстетический феномен, как особенный язык, используемый литературой и искусством, а так же другими средствами духовно-практического освоения реальности. В современной литературной ситуации миф утратил функцию объяснения мира, уступив её логическому мышлению. Отдельные элементы мифа мышления сохранили в сферах современного массового сознания, как религия, массовая культура, политическая идеология, социальная психология. Так, в повести А.И. Куприна «Молох», Молох – языческий бог Солнца, Огня и Войны Финикии и Карфогена. Молоху приносили в дар детей, ввергая их в огонь. Имя его имеет символическое значение – всепоглощающая сила, требующая всё новых и новых жертв, а так же многомерный и ложный смысл лжепрогресса. «Вот он – Молох, требующий человеческой крови! – кричал Бобров, не изменяя своей вдохновенной позе. – Помните, как в его раскалённое брюхо ввергали детей, женщин и рабов, когда божество требовало пищи. Вот, глядите, как оно раскрыло свою ненасытную пасть… приносите ему жертвы вы, представители рода человеческого.» с Молох соотносится и образ Квашнина. Интеллигент, умеющий логически мыслить инженер Бобров уже чётко знает, что тоже является жертвой Молоха, и как бы постепенно ждёт, когда придёт его время стать его той самой жертвой. Личность Боброва устала и обострила свои чувства. Он как бы всё начинает «чувствовать кожей», даже не кожей, а окончаниями нервов, потому что «кожу снял с него» тот самый Молох. И когда Бобров видит, что в жертву Молоха принесена его любимая женщина, он не желает больше ни жить, ни бороться. С потерей Ниночки в бездонной пасти Молоха закончилось не только терпение («ради Бога, доктор, дайте морфия… Скорее морфия, или я сойду с ума!... Я невыразимо страдаю!»), но и вся жизнь («Бобров повалился на широкий клеенчатый диван и пробормотал сквозь стиснутые зубы, дрожа от озноба: - Всё равно… Мне всё равно, доктор, я не могу больше выносить… Доктор вздохнул, пожал плечами и вынул из аптечки футляр со шприцом. Через пять минут Бобров уже лежал на клеенчатом диване в глубоком сне. Сладкая улыбка играла на его бледном, исхудавшем за ночь лице. Доктор осторожно обмывал его голову.») Таким образом, мифический злодей Молох губит всех, кто стоит у него на пути, в том числе и инженера Боброва, просто так, играючи. Принимая в целом представления о мифичности массового сознания, следует всё-таки разграничить мифологию архаическую и мифологию современную. Архаическая или абсолютная мифология как тип культуры «существует как единственная художественная картина, и не один принцип её не подвергается никакому ущербу». Мифология современная живёт большим или меньшим приближением к абсолютной мифологии, не зримо управляется, всегда абсолютизирует какой-либо или несколько принципов. Современная мифология предполагает внедрение мифа, точнее одного из его элементов, в немифологическую ситуацию (что и происходит в повести И. Куприна «Молох»). В современной науке в литературе принято различать два мифа о творческих личностях: автобиографические и биографические мифы. Основанием такой типологии является участие автора в мифологизации собственной судьбы. Представителем создания биографического мифа можно с уверенностью назвать А.С.Пушкина, автобиографичного – А.А.Блока. Принято считать, что биографическое мифотворчество является концептуальным ядром только романтизма и Серебряного века русской культуры, когда искусство жить для художника было не менее важно, чем собственное искусство. Однако биографические мифы этой эпохи нельзя назвать подлинными феноменами коллективного сознания, поскольку эти периоды творчества и, главное, жизнь поэта, в силу различных причин, были доступны лишь ограниченному кругу читателей... Во второй половине ХХ века одним из новых мифов стала принадлежность к культуре андеграунда, к субкультуре наркоманов. Совсем недавно о наркотиках не писал и не говорил лишь ленивый. На видео – откровенно наркоманские фильмы, по радио – откровенно наркоманские песни, в журналах – наркоманские статьи, а сами наркоманы – в подъездах. Что? Наркотики стали частью культуры? Или наркотики – часть мировоззрения наркомана? Тенденция романтизации образа наркомана в современной культуре появилась достаточно давно. И это объяснимо. Наркотики – это нечто запретное, поэтому о них хочется писать, хочется показать как - то необычно, так, чтобы читателю, зрителю было интересно. С такими мощными выразительными средствами, как художественные образы, надо обходиться очень осторожно, ведь художественные произведения создают образцы, которые очень сильно влияют на людей. Талант автора, который для усиления стилистических особенностей произведения показывает наркомана привлекательным, даже если автор не занимается смакованием подробностей, а работает со стилем произведение может оказать на читателя негативный эффект не по его воле. Глава 2. Наркомания в литературе Русская литература Русская литература никогда не чуралась запретных тем, и наркотики в той или иной степени присутствуют на её страницах. Но вряд ли у кого поднимется рука осудить Л. Толстого за то, что Анна Каренина в своих душевных терзаниях «только морфином на ночь может заглушить страшные лики» или А. Куприна за его Боброва их «Молоха», который в наркотическом бреду впадает в состояние раздвоения, напрочь забывал «как он попал сюда и что ему надо делать, … морщился от боли, стараясь вспомнить». Все эти фигуры, глубоко несчастные и трагические, которые довольно точно описал М. Булгаков в «Записках юного врача». «Блаженство продолжается одну -две минуты, наступает боль, ужас, тьма». Таким образом, к какой бы культуре или субкультуре, по субъективному мнению, никогда не несут позитивного и положительного влияния в жизни, в судьбах авторов и литературных героев («я несчастлив, доктор Поляков, заболевший в январе этого года морфинизмом, предупреждаю всех кому впадёт на голову такая же участь. Наркотики – страшнейший и коварнейший яд. Вчера Анна еле отходила меня камфорой, а сегодня я – полутруп», саморазрушение («на вид хмур, бледен восковой бледностью, брал ванну и при этом взвесился на больничных весах. В прошлом году я весил 4 пуда, теперь 3 пуда 10 фунтов, испугался, заглянув на стрелку, потом это прошло. На предплечьях – не прекращающиеся нарывы, тоже на бёдрах»), мучение для родных и близких («Анна приехала. Она бледна, доканал я её, доканал. Да, на моей совести большой грех.»), рано или поздно – уход из жизни, как уходят из жизни наркоманы (в том числе известные авторы русского рока), как остаётся в небытие культура, навеянная наркотиками. Страшнее наркотиков могут быть только наркотики, что мы видим и на примерах судеб литературных героев. В ХХ веке в его второй половине появился роман Ч. Айтматова «Плаха". Этот роман стал как разорвавшийся фугас. Впервые для советского читателя была приподнята завеса над одной из острых социальных проблем — проблеме наркомании. Автор рассказал о гонцах, устремляющихся в Моюнкумскую долину в поисках дикорастущей конопли и ищущих возможности пожить в иллюзиях. Главный герой - Авдий Каллистратов — сын священника, изгнанный из академии как "еретик - новомысленник" – мучается мыслью о спасении хотя бы одного человека. Он устремляется навстречу падшим. Роман Айтматова — воззвание к совести каждого: не жди, выходи воином в поле за правду. Тревога — вот основной мотив романа. Это тревога за утрату веры в высокую мораль, за падение нравов, за рост наркомании, тревога за человека. Роман заставляет задуматься, как мы живем, припомнить, как коротка жизнь. Есть в Авдии почти детская беспомощность, беззащитность. Айтматов наделяет его способностью к самопожертвованию, силой, достаточной, чтобы не бросить крест, им же на себя возложенный. Чингиза Айтматов говорил: “Меня часто называют первооткрывателем проблемы наркомании. Это, конечно, не совсем так. Во-первых, потому, что мне кажется, самой по себе проблемы наркотиков не существует. Есть проблема духовной опустошённости человека, когда он ищет суррогаты, чтобы заполнить чем-то свою неудовлетворённость”. Литература 80-90-х годов продолжила тему влияния наркотиков на жизнь человека. Целый ряд произведений, вышедших в печати и размещенных на Интернет-сайтах стали яркой иллюстрацией гибели человека, отправившегося в мир грез, иллюзий, забытья. Например, Generation «П» Виктора Пелевина, «Низший пилотаж» Бояна Ширянова - это пpоизведения, основанные на дpаматической коллизии pеальных и иллюзоpных интеpесов, связанных с потpеблением алкоголя, наpкотиков, на исследовании пеpипетий, связанных с тем же. Мы не совсем согласны с мнением, что так называемая наркоманская литература – это призыв к употреблению наркотических препаратов, это скорее желание авторов сказать: смотри, что будет, если ты пойдешь по этой дороге. Выбор за тобой, читатель, в этом ты свободен. Зарубежная проза Наркогенная литература – это лишь те произведения, в которых эмоциональная оценка состояний алкогольного или наркотического опьянения, а также соответствующих персонажей положительна. Подобная оценка отнюдь не всегда присутствует в тексте, но, если в контексте она есть и у читателя достаточно оснований идентифицировать себя с героем, его судьба оказывается увлекательной… Это не означает, разумеется, что человек, прочитавший произведение подобного сорта, здесь же станет алкоголиком или наркоманом. Однако соответствующая предрасположенность безусловно складывается. Наиболее патогенной является литература, живописующая мир наркотиков, мир иллюзорной реальности, связанной с их потреблением. Что касается алкоголя, то его эпоха, скорее всего, уже позади и сейчас мало кто из читающей публики позаpится на «ценность» пьяного существования. Впpочем, не pаз пpиходилось слышать об интеллектуальных пьяницах и наркоманах , котоpые укpеплены в своей болезни соответствующим пpедставлением: будто бы алкоголизация — естественный атpибут совpеменного бытия, будто бы без неё никак нельзя. Как иллюстрация к теме разговора могут быть представлены, например, такие авторы и их книги: Уильям Берроуз – американский писатель, автор таких автобиографических романов как «Джанки. Исповедь неисправимого наркомана» (1953) и «Голый завтрак (1959) так охарактеризовал поведение junkie в еще более жесткой ситуации современного черного рынка, когда человек способен на все: «Джанк – это идеальный продукт... абсолютный товар. В торговых переговорах нет необходимости. Клиент приползет по сточной канаве и будет умолять купить... Торговец джанком не продает свой товар потребителю, он продает потребителя своему товару. Он унижает и упрощает клиента. Он платит своим служащим джанком. Джанк соответствует основной формуле вируса «зла». Алгебре Потребностей. Лик зла – это всегда лик тотальной потребности. Наркоман – это человек, испытывающий тотальную потребность в наркотике. При частом повторении потребность становится беспредельной, над ней утрачивается контроль. Пользуясь терминами тотальной потребности, спросим: «А вы бы не стали?» Да, стали бы. Вы стали бы лгать, мошенничать, доносить на своих друзей, красть, делать все что угодно, лишь бы удовлетворить тотальную потребность. Потому что вы находились бы в состоянии тотальной болезни, тотальной одержимости и не имели бы возможности действовать каким-либо другим способом. Наркоманы – это больные люди, которые не могут поступать по-другому. У бешеной собаки нет выбора – она кусает». Из интервью с нашей современницей: «Нет, я не согласна с Берроузом. Не каждый станет делать ради наркотиков все: «лгать, мошенничать, доносить на своих друзей, красть, делать все что угодно, лишь бы удовлетворить тотальную потребность». Берроуз знает то, о чем пишет, но у меня другой опыт. На основании которого, я считаю, что для каждого человека существует свой предел. Каждый имеет свои представления, ценности, принципы. Если человек сформировался как личность, то на что-то он пойдет, на что-то – нет. Скажем, я не могу переступить через определенную черту: причинить физическую боль другому человеку или предать, чтобы поправиться. Я знаю, стоит тебе сделать только один шажок, и… Кто-то пойдет на все… Человек раскрывается как в любой экстремальной ситуации (война, тюрьма, армия). Только ты живешь в мирной, обыденной жизни, но в экстремальном ее варианте. Я точно знаю, раз украл, раз ударил, второй, а потом все проще и проще украсть, ударить. Возвращаясь к Берроузу, нет человек, употребляющий наркотики, далеко не всегда находится в «состоянии тотальной болезни, тотальный одержимости». Конечно, он болен, но все-таки способен себя контролировать, так же как человек способен контролировать любую болезнь, если он не окончательно сумасшедший. Я знаю твердо, существуют какие-то вещи, на которые я не пойду. Господствующая в современном обществе политика прогибиционизма по отношению к наркотикам, изначально ставит человека их употребляющего по ту сторону закона. Прибегая к наркотикам, ты преступаешь закон и ты готов преступить закон. Но закон закону рознь. Ты преступаешь написанный закон, но не сформированный в тебе. Человек болен, безусловно, болен. В кровь, в обмен веществ вошло дополнительное вещество. Но твой ли это выбор? Каждый ставит для себя рамки, ограничения, такие же, как поставил бы другой – лишенный воды, например. Что бы он сделал, для того, чтобы утолить жажду. Наркотик – катализатор. Человек, зависимый от наркотиков, ярче раскрывает свою сущность. У кого-то высокая планка, у кого-то низкая…». Уильям Берроуз не ставит перед читателем глобальных вопросов, а всего лишь описывает жизнь наркомана, такой какой она есть. Каждый сам выбирает свой путь. Алистер Кроули, будучи знаменитым колдуном, шарлатаном, наркоманом и развратником и, по общему мнению, одним из самых гнусных людей на Земле, Алистер Кроули, называший себя Большим Зверем, был еще и неплохим писателем. Вопреки тому, что первым приходит в голову, книга «Исповедь неисправимого наркомана» не его собственный дневник. Здесь описаны приключения и злоключения вымышленных персонажей, ставящих рискованные эксперименты с вредными для здоровья химикатами. Сюжет романа состоит в том, как супружеская пара богатых аристократов сначала пристрастилась к наркотикам, а потом – заставляет себя отказаться от них силой воли. Подобно «Божественной комедии» Данте, книга делится на «Рай» и «Ад». Как легко догадаться, первая часть повествует о том хорошем, что происходит с человеком, начинающем употреблять вещества, а вторая – о том плохом, что его ждет впоследствии. Книга неизвестного автора, выложенная в Интернете «Дневник Алисы» - это дневник юной наркоманки. Имена, даты, названия городов изменены по желанию участников этой истории. Эта книга не претендует на детальное описание мира наркоманов, в ней - хроника жизни лишь одной оступившейся девочки, которой не удалось выжить. Эта книга скорее констатация проблем, она рассказывает о переживаниях еще не слишком взрослого человека в нашем столь многогранном мире. Ее популярность среди пользователей Всемирной паутины высока до сих пор. В издательстве "Флюид FreeFly" книга вышла под названием "Синяя трава. Рассказики под экстази» Фредерика Бегбедера Деньги, всякие интриги, семейные неурядицы, невозможность любви, неизбежность смерти. «Если у человека нет особых проблем, он должен себе их создать», - так мог бы звучать лозунг Фредерика Бегбедеа, денди и сноба, профессионального рекламщика, горячего сторонника коммунистов, писателя. Кроме того, он – один из тех пятисот избранных, без которых немыслима ночная жизнь Парижа. «Рассказики под экстази» рисуют картину общества, обреченного (по мнению автора) на гибель, что не помешает этому обществу существовать (как считает все тот же автор) долго и счастливо. Бегбедер особенно дорожит своей славой «литературного первооткрывателя» МДМА, или «экстази», занимающего в его книге почетное место – вплоть до заглавия. Книга запрещена в России, хотя любой, кто интересуется этой темой, спокойно скачивает ее с известного сайта. «Электропрохладительный кислотный тест" Тома Вулфа - ставшее уже классикой исследование эпохи хиппи и культуры ЛСД в Америке конца шестидесятых годов. Молодой журналист Том Вулф в течение нескольких месяцев находился бок о бок с автором романа "Полет над гнездом кукушки" Кеном Кизи и его друзьями - "Проказниками", поставившими на уши всю Америку. Книга эта считается классикой новой журналистики и литературной классикой, на русский язык она была переведена несколько лет назад и переиздавалась несколько раз, пока ей не занялась служба Госнаркоконтроля. В книгу английского писателя Томаса де Квинси (1785-1859) вошло самое известное его произведение "Исповедь англичанина, употреблявшего опиум". Это повесть о "радостях и горестях" опиума, болезненной к нему привязанности и ее последствиях, оказываемых на психику человека. Написанная в начале XIX века "Исповедь" не утратила своей актуальности до наших дней. Филипп Киндред Дик «Наркотик времени». XXI век. Земляне заключили договор о мире и сотрудничестве с гуманоидами со звезды Лилистар. В то же время Земля ведет долгую и изнурительную войну с другой цивилизацией. Войне не видно конца. Лилистарцы на деле оказываются не друзьями-союзниками, а хитрыми и коварными врагами, использующими эту войну в своих интересах. Главный герой Свитсент случайно принимает сильный наркотик-галлюциноген, который ему подсунула жена и обретает способность перемещаться во времени. Заглянув в будущее, именно он обнаруживает, что враг - это не враг, а друзья-союзники... Ирвин Уэлш «На игле». Это — книга, по которой был снят культовый фильм девяностых — фильм, заложивший основу целого модного течения — так называемого «героинового шика», правившего несколько лет назад и подиумами, и экранами, и студиями звукозаписи. Это — Евангелие от героина. Это — летопись бытия тех, кто не пожелал ни «выбирать пепси», ни «выбирать жизнь». Это — книга, которая поистине произвела эффект разорвавшейся бомбы и — самим фактом своего существования — доказала, что «литература шока» существует и теперь. Роман «На игле» - самая яркая, самая яростная, самая спорная и самая откровенная книга «безнадежных девяностых». Роман «На игле» - исповедь поколения, на собственной шкуре познавшего страшную справедливость девиза: «Нет будущего». Все это психоделическое искусство. Искусство, созданное при измененных состояниях сознания художника, возникшие под воздействием наркотиков. Однако оно может быть связано и с другими практиками, например токсикоманией. Его корни уходят в глубокую древность. Среди художественных предтеч психоделического искусства — маркиз де Сад, Ф. Ницше, Лотреамон, Л.Ф. Селин, С.И. Виткевич, А. Арто, Ж. Батай, У. Берроуз, Де Куинси, Т. Маккена, К. Кастанеда. недифференцированности творческих способностей. Наибольшую известность приобрели психоделическое музыкальные и литературные практики. Существенное воздействие на формирование этого искусства оказали субкультуры хиппи, панков, иксеров, рейверов. Лидеры «химического поколения» 90-х гг. — писатели Ирвин Уэлш, Джефф Нун, Гэвин Хилл сочетают в своем творчестве натурализм и экспрессию, трагифарс и мелодраму, раздробленный сюжет, большое количество действующих лиц (в основном маргиналов, как европейцев, так и цветных переселенцев, объединенных термином «еврохлам»); обилие жаргонизмов, диалектизмов и ненормативной лексики, черный юмор, элементы социальной сатиры; эстетический шок, повышенный интерес к безобразному. Основная проблематика произведений — наркотические видения, физиологические ощущения наркоманов, изменения, происходящие в их жизни вследствие наркотической зависимости, экстаз как самодостаточный, абсолютный жизненный опыт, «химическая любовь», традиционно и нетрадиционно ориентированный секс, насилие, жестокость, СПИД, смерть. Все это мир страшный и грязный. Читаем у Уэлша: «Зеркала, высевшие на стенах паба, изогнулись и заключили их в странный пузырь, отрезав от всех остальных посетителей паба... Сперва такая изоляция показалась друзьям приятной, но вскоре они поняли, что сойдут с ума и задохнутся внутри этого пузыря. Они сидели, прислушиваясь к сокращениям мышц, стуку сердца, шипучей циркуляции крови по венам. Они поняли, что являлись, в сущности, машинами... Вот это трип так трип, крышу… сносит! — сказал Круки, покачав головой... Друзья поспешно выбрались из паба, оглушенные и ослепленные потоками света и звука. Круки чувствовал, что он покидает смертную оболочку и устремляется в космическое пространство, но затем со страшной силой падает обратно в тело... Друзья вошли в сияющий золотом подземный переход и в изумлении принялись смотреть по сторонам. — Блин, так не бывает! Полный улет! — пробормотал Круки, разинув от удивления рот. Кэлум не мог ему ответить. Голова ломилась от мыслей, предмет которых не поддавался определению. Он понял, что такого же типа мысли бывают у младенцев, которые еще не знают слов. Он чувствовал ритм этих мыслей, чувствовал даже то, как они рифмуются между собой, но не мог их высказать вслух, потому что их нельзя было выразить речью. Он знал, что, протрезвев, он забудет эти мысли навсегда и разучится пользоваться этим тайным бессловесным языком. Как только Кэлум окончательно это понял, он сильно огорчился. Утратить навсегда такое прозрение! Он стоял на пороге высшего знания, но не мог переступить этот порог. — Мы ничего не знаем, но, блин, мы же все знаем!..Но никто из нас не знает, что знает...» (Уэлш И. «Вечеринка что надо»). У «химического поколения» свое лицо. Произведения И. Уэлша наполнены суждениями о пользователях различных наркотиков: «на кислоте сидят только психи», «те, кто принимают кислоту, кончают дурдомом», «все джанки зануды, пока не уколются, а как уколются, так тоскливей людей на свете не найдешь». Именно джанки в наибольшей степени соответствуют образу наркомана, культивируемому масс-медиа: ломки, серая кожа, разрыв социальных связей, обочина жизни, ранняя смерть. «Я думаю, что наркотик — это сама суть нашего бытия. Мы все наркотики, гребаные химические организмы, мы глотаем эти гребаные химикаты, и они воздействуют на наше сознание и поведение все время: еда, которую мы едим, воздух, которым мы дышим, вся та дрянь, которую продают и продвигают на рынок для нас» (Уэлш И. Экстази). Французский символист Шарль Бодлер в своем трактате о наркотиках «Искусственный рай» (1860 г.) называл такое состояние «брак с самим собой». «У морфиниста есть одно счастье, которое у него никто не может отнять, - способность проводить жизнь в полном одиночестве. А одиночество – это важные, значительные мысли, это созерцание, спокойствие, мудрость...». Психоделизм - органическая составляющая рок-музыки 60-х гг., панк-музыки 70-х гг. (ее теоретик М.Макларен, основатель группы «Секс пистолз»), музыки «рейв» и «техно» 90-х гг. с их форсированным, как после приема «психовитаминов», восприятием звука, утратой ощущения времени и пространства. Культовая фигура отечественного музыкальной психоделитики — В. Цой. ' ' ' ' ' '